Пауль ждёт невесту, а сам чувствует себя мертвецом. Поп украдкой причащается вином и нетерпеливо поглядывает на родню покойного, что толпится у двери, не давая священнослужителю шанса к побегу. Попу совершенно не нравится происходящее, но старухи непреклонны: венчать нужно непременно, и как можно скорее — и так время упущено. Слишком поздно нашли труп, четверо суток лежал он в подлеске.
Гроб стоит за стеной, в соседней комнате. Пауль думает только о нём: лица брата он не видел, лишь со слов знает, что зверьё мало что от него оставило. Знает, но всё равно почему-то представляет Арнольда таким, каким привык его видеть; спящим, не мёртвым.
Шум во дворе возвещает о прибытии невесты. Станоска тоже не рада ритуалу, но старшие родственники уломали-таки.
Паулю в руку суют обручальное кольцо. Одно, для невесты. Правильно, потому что женится сейчас не Пауль, женится его брат Арнольд, а Пауль — лишь фигура, что его заменяет.
С рождения про Арнольда и Пауля говорили: одно лицо на двоих. Путали постоянно. Братья всё делали вместе, только вот жениться на одной девушке не могли. К Станоске посватался старший, Арнольд, а Пауль, как младший, уступил.
И вот теперь Пауль смотрит, как ведут к нему Станоску, в белом кружеве да с чёрной траурной лентой на плече. У него самого такая же, вспоминает он.
Священник приступает к таинству, бубнит себе что-то неразборчиво.Пауль не слушает: оглушённый горем, усталый после ночного бдения над телом, одурманенный спёртым воздухом и вонью сальных свечей, он плывёт мыслями между явью и странной дрёмой.
Мерещится ему, что брат его жив, вот-вот вернётся и постучит, как бывало, в окно; а что гроб за стеной — так то наваждение, и крышку заколотили потому, что пустой. А то и вовсе забывает он, кто же из братьев умер; и если спросит его сейчас кто, как его зовут, он замнётся, запутается: Пауль он или Арнольд?
Забывшись, Пауль не сразу замечает, что бубнёж прекратился, и все от него чего-то ждут. Станоска стоит с протянутой рукой, пальцы её дрожат. "Кольцо", — вспоминает Пауль и шагает было к не своей невесте.
Вдруг со страшным грохотом хлопают ставни, будто резкий порыв ледяного ветра проходит по дому. Кто-то охает от неожиданности, Станоска же вздрагивает и Пауль роняет кольцо. Оно глухо стукает о половицу, встав на ребро, подскакивает и катится к стене, к зеркалу. Странно, оно было завешено, как и положено; вот и мешковина рядом валяется — видимо, плохо закрепили и её сквозняком сорвало. Пауль на мгновение встречается взглядом со своим отражением — и отводит глаза, будто это не он сам, а Арнольд смотрит, как брат уводит его невесту. И ведь и правда уводит — только не себе, а чтоб покойник с собой не забрал.
Старое поверье: за обещанной невестой мертвец из могилы вернётся. А вот брачные узы связывают лишь пока смерть не разлучит, так что если их обвенчать, у покойного не будет больше власти над девушкой.
Пауль подбирает кольцо и вновь подходит к Станоске. Она протягивает руку, поп возобновляет бормотание, ещё более неразборчивое. Пауль надевает кольцо на палец, и только после этого понимает, что рука-то не та.
Станоска замирает, откидывает голову назад и в сторону. Кружевные розы её покрывала жухнут и увядают. Оголённая шея невесты окрашивается красным.
— Олакрез етйоркирп! — раздаётся у Пауля за спиной, и он оборачивается, чтобы снова увидеть отражение: там, в другой комнате, другой жених обнимает невесту, целуя её в шею. Пауль не может сдвинуться с места, силится вспомнить: разворачивался ли он, когда поднял кольцо, или шагнул вперёд?
Но тут одна из старух накидывает на зеркало плотную ткань, надёжно закрывая его, и всё вокруг Пауля погружается во тьму.